ПАСХА
Вот и наступила весна... Начало весны – это именно
Пасха. Раньше таким днём для меня был день 8 марта. Но какая в марте весна?..
Метели, холод… Пасха – другое дело. Тут всё настоящее.
Когда я был маленьким, мои родители всегда
отправлялись в Пасху на кладбище – привести в порядок могилку бабушки с
дедушкой. Туда же приезжали другие наши родственники. И я раз в году встречался
со своими двоюродными братьями именно здесь.
Родители возились с памятником, оградой. А мы с
сестрой и двоюродными братьями бродили по могилам, читали фамилии (иногда
довольно смешные) усопших... Подсчитывали, кто и сколько лет прожил...
Нам попадались и детские могилы, и рядом с ними
мы чувствовали близость смерти. Странно было: как это девочка жила-жила и вдруг
умерла так рано? Отчего?..
Потом родители и мои дяди и тёти пили водку,
закусывали, ели бутерброды. Мы тоже ели. И пили газировку, или, чаще всего,
разбавленное водой варенье. Дома съесть бутерброд – это мелочь, пустяк, а вот на
природе – другое дело. И тем более – на кладбище. В этом была какая-то
романтика...
Потом мы шли обратно и иногда заходили в
церковь. Мама и тётя Надя, её сестра, ставили свечки, а я глазел по сторонам.
Мне всегда ужасно нравилось в церкви. Мерцающие свечи... Странный приятный
запах... Много народа, занятого непонятно чем... Ходят бородатые священники в
красивых длинных одеждах и машут во все стороны дымом... Я был некрещёный, но
меня всегда тянуло в церковь. И я мечтал иметь крестик...
Мы жили в Кусково, в деревянном доме. Довольно
часто в нашей округе случались пожары. За свое детство я их насмотрелся около
двух десятков, а, может, и больше. Вокруг нашего дома почти все дома постепенно
сгорели. Я лазил по пепелищам и находил там всякие интересные предметы: ножи,
посуду, игрушки, книги...
Однажды я нашёл икону. Это была обгоревшая с
одной стороны Богородичная икона. Я побежал с ней к отцу. Но не для того, чтобы
выяснить, кто на ней изображен. А узнать, насколько она ценная. В детстве слово
икона ассоциировалось у меня со словом ценность. И только.
Ассоциативный ряд был такой: драгоценность, музей, контрабанда, милиция, кино
«Возвращение Святого Луки». Это старый фильм о том, как вор украл из музея
ценную картину.
А в церкви на кладбище (вообще-то, наоборот: это
кладбище – при церкви), было множество всяких икон, и всё вокруг блестело
золотом. Я совершенно не понимал, зачем иконы и что вообще вокруг происходит...
Но чувствовал тайну...
Потом мы садились в трамвай. Мне тогда редко
приходилось кататься на трамвае. Тогда только появлялись новые трамваи – такие,
что сейчас кажутся обыкновенными. Водитель был отгорожен от салона цветным
стеклом, и мне ужасно нравилось стоять у этого стекла и разглядывать через него
мир, который вдруг преображался до неузнаваемости...
На трамвае мы ехали в гости к одному из наших
родственников. Мы снова ели. Взрослые пили водку и громко разговаривали…
Празднование Пасхи в моей голове переплеталось с
праздником 7 ноября. Потому что и в том, и в другом случае мы ехали в гости.
После парада мы отправлялись в Зеленоград к тёте
Тамаре, которую в этот день угораздило родиться. Естественно, что мы праздновали
не 7 ноября, а её день рождения.
На парад мы не ходили, а смотрели, как по одной
из улиц в центре – не помню точно по какой – возвращается с Красной площади
военная техника. Танки, ракеты, катюши, бронетранспортёры... Я был мальчишкой.
Каким мальчишкам не нравятся военные машины?..
У меня даже есть фотография, на которой я
запечатлен со своими двоюродными братьями непосредственно после парада. Я
выгляжу там по-боевому. Я одет в шубу с солдатским ремнём, у меня в руках
лопатка для снега, а на голове связанная моей мамой будёновка...
...Я стал взрослым. Более того – папой. У меня
трое детей: две девочки и мальчик. И еще двадцать пять учеников...
И теперь у моих детей гораздо больше праздников,
чем было когда-то у меня (и, увы, по сей день остается у моих родных). Не только
Новый год, 8 марта, 23 февраля, да день рожденья. А еще Сретенье, Благовещение,
Покрова...
Теперь у меня есть крестик. И я знаю, что такое
икона. Я даже знаю, чем заняты люди в церкви...
В Пасхальное воскресенье я не еду теперь в
переполненном автобусе на кладбище: ведь для того, чтобы прибрать могилку, есть
куча разных других дней...
А нарядившись в свой единственный костюм, с
женой и детьми, которые тоже надевают на себя самое красивое, что у них есть, я
иду в церковь. Радоваться вместе с братьями и сестрами приходу в мир настоящей
весны – Светлому Христову Воскресению.
Христос воскресе!
К началу
страницы
|